Эрмитажные коты или «Мяу» особого назначения
Питер. Дворцовая площадь. Зимний дворец. Возле правого угла, там, где
начинается улица Миллионная, за чугунными воротами на мостовой валяются с
десяток упитанных котов в ошейниках и ловят туловищами небесный
ультрафиолет. На наше жалкое «кис-кис» отвечают взглядом типа «Ты кто
такой?». Это очень важные коты. Cамые крутые коты в России. Они охраняют
наше культурное достояние. Не коты, а Щелкунчики — благодаря им Зимний
дворец вот уже третий век подряд успешно выдерживает осаду гвардейцев
Мышиного Короля. Конечно, современные химические вонючки против грызунов
справились бы с этой задачей не хуже, но у вонючек нет души, а главное —
истории. Коты Эрмитажа уже давно сами стали культурным достоянием.
Выгнать их на улицу, с точки зрения сотрудников крупнейшего в России
музея, — это такое же варварство, как, например, сбросить с десятого
этажа картину Рембрандта
[table]
Эрмитажные коты — кошки, официально содержащиеся на территории петербургского Зимнего дворца со времени его постройки, в
целях предотвращения интенсивного размножения крыс и мышей в
Государственном Эрмитаже. По оценке директора музея М. Б. Пиотровского,
«коты — легенда эрмитажной жизни и её неотъемлемая часть», а «интервью и
съёмки по поводу котов не реже, чем про Рембрандта»
[/table]
Считается, что история эрмитажных котов начинается с привезённого из
Голландии Петром Великим кота, которого поселили в деревянном Зимнем
дворце, согласно преданию, кота звали Василием.По другой версии, Василий
был взят Петром в 1724 году из дома голландского купца, торговавшего на
Вологодчине.Указ императора повелевал «иметь при амбарах котов, для
охраны таковых и мышей и крыс устрашения».
С момента поселения в Зимнем дворце коты бессменно выполняют задачи
по очистке помещений от грызунов. По заложенной Елизаветой Петровной
традиции коты подвергаются стерилизации. Каждый кот имеет собственный
паспорт, ветеринарную карточку и официально числится квалифицированным
специалистом по очистке музейных подвалов от крыс.
Коты могут свободно передвигаться по территории Эрмитажа, однако
вход в музейные залы им воспрещён. Сама сеть подвалов (почти двадцать
километров), где живут и охотятся коты, называется «большой кошачий
подвал». Для котов созданы комфортные условия проживания — в подвалах
всегда сухо и тепло, все помещения оборудованы маленькими проходами,
открывающими им свободу передвижения. Все трубы, выходящие в подвал,
закрыты решётками для предотвращения проникновения туда котов —
неизвестно, как устроена вентиляционная система Эрмитажа, поскольку
чертежи не сохранились. Летом коты проводят больше времени снаружи, на
газонах, во дворах.
У каждого кота есть своя собственная мисочка, лоток и корзинка для
сна. Всем сделаны прививки, осуществляется регулярное ветеринарное
наблюдение. Однако не все коты доживают до старости, многие гибнут под
колёсами машин — особенно часто это происходит, когда в Эрмитаже идёт
ремонт, поэтому на дворовой территории установлены специальные знаки
«Осторожно, кошки!»
Коты обитали в Эрмитаже в период войны с Наполеоном и после
революции, при советской власти, но во время блокады Ленинграда погибли,
и Зимний буквально кишел крысами.В 1941 году произведения искусства
были эвакуированы на Урал в Свердловск, а в музейных подвалах
оборудовали 12 бомбоубежищ.После войны в Ленинград было привезено пять
тысяч котов, часть которых попала в Эрмитаж. Вскоре крысы исчезли.
В 1960-х годах котов образовалось слишком много, они расширили места
обитания, выйдя из подвалов в коридоры и залы музея. Тогда котов решили
отправить в отставку. Однако химические средства защиты от крыс себя не
оправдали, и вскоре коты были возвращены на место службы.
год 250-летия Эрмитажа директор музея Михаил Пиотровский сообщил об
установленном им лимите в 50 котов, «излишки» музей отдаёт в хорошие
руки. Пополняются ряды в основном беспородными животными. Чтобы
контролировать количество котов, их регулярно пристраивают на акциях
«Хочу домой!» (лофт-проект «Этажи»

и в «Республике кошек» (котокафе, в
котором обитает два десятка эрмитажных котов, своеобразная альтернатива
приюту). Перед передачей кота с потенциальным владельцем проводится
беседа, записываются координаты и паспортные данные последнего.
Приоритет отдаётся семейным парам, в коммунальные и съёмные квартиры
котов отдавать не готовы. Новый хозяин получает сертификат «Владелец
Эрмитажного кота», дающий возможность пожизненного бесплатного посещения
выставочных залов.
При музее существует Клуб друзей котов Эрмитажа.Главным хранителем
эрмитажных котов является Татьяна Данилова. Изучает историю и является
пресс-секретарём помощник директора Мария Халтунен.Лечащий доктор —
ветеринар Анна Кондратьева, ею создано также кошачье кафе «Республика
кошек», которое находится неподалёку от Эрмитажа, на улице Якубовича,
10. По определению Кондратьевой,
…
в Эрмитажных котах самое главное — это душа, своя особенная душа Петербурга… Это не порода, а особый род — Эрмитажные коты
В Музее кошки во Всеволожске, где проживает несколько эрмитажных
котов, представлена историческая экспозиция, посвящённая кошкам на Руси,
в том числе и котам Эрмитажа
Государственным Эрмитажем ежегодно весной проводится мероприятие
«День эрмитажного кота» (до 2012 года праздник назывался «День
Мартовского кота в Эрмитаже»

.С 2011 года праздник включён в официальный
календарь праздничных и памятных дат музея.Помимо чествования котов,
праздник имеет цель приобщения детей к искусству. Обычно праздник
проводится в апреле или начале мая
В этот день всех котов выпускают на публику, чтобы посетители могли
на них посмотреть, открываются для посещения подвалы и чердаки, где
обитают коты. В ходе праздника устраиваются связанные с котами выставки,
игры, викторины и конкурсы для детей и взрослых, представляются
хранящиеся в Эрмитаже картины известных мастеров с изображениями котов и
работы современных художников.
С котами связана сказочная легенда, согласно которой за ними
ухаживают сказочные человечки — эрмиты и эрмитессы — они живут в музеях и
старых домах, а по ночам играют с кошками, ведут их учёт и вяжут из их
шерсти «волшебные шарфы».Сотрудники музея называют котов «эрмики»
Впервые праздник был устроен в 1998 году, с 2005-го проводится регулярно
Сокращение штатов Однажды Техас пошел войной на Вермонта. Техас в ту пору был очень
сильным, а Вермонт только оправился от болезни. Зато у Вермонта был
характер, а Техас, как и любой крупный агрессор, имел склонность
переоценивать свои силы. В итоге Вермонт прогрыз Техасу ухо и с позором
выгнал его со второго этажа.
— На кошачьи клички нашей фантазии уже не хватает, —
признается помощник директора Эрмитажа Мария Халтунен. — Сейчас их у нас больше шестидесяти голов, да еще идет постоянная
ротация. Когда иссякли всевозможные Васьки-Мурки, мы взялись за великих
художников, страны мира, античных богов, потом пошли в ход американские
штаты. Сейчас мы уже добрались до штатов индийских.
Странное дело, но индийские территории почти не конфликтуют с
американскими, предпочитая драть морды своим. Например, худой Бихар
страшно невзлюбил жирного Гоа. Такую личную неприязнь к нему испытывает,
что даже кушать не может. Дело в том, что Гоа оказался единственным
котом, который оказал Бихару сопротивление. Раньше эта дымчатая сволочь
жила от крови до крови и считала, что другой жизни просто не бывает:
если Бихар хотя бы раз в день кого-нибудь не избивал, он плохо себя
чувствовал и на нервной почве мог и заболеть. Он даже не стал
пробиваться наверх, в клуб элитных котов, хотя мог бы.
А все потому, что среди випов особо не побоксируешь, а здесь, в
Кухонном дворе, где обитает низшая каста, можно отвести душу на всю
катушку. И тут вдруг появляется этот Гоа. Его подбросили в полудохлом
виде — думали, не выживет. Ничего, отъелся, оклемался и стал проявлять
характер. Очень ленивый кот, большую часть времени жрет, спит и ни на
что не обращает внимания. Но если кто-то имеет претензии лично к нему,
Гоа преображается в считаные секунды. С тех пор как Бихар узнал, что
такое «больно», мир для него перевернулся, а на морде теперь изображено
глубокое раздумье.
Есть коты и в Британском музее. Англичане, как и петербуржцы, любят
хранить традиции. Т Но постоянно возникают проблемы с их поголовьем:
добрые люди все время подкидывают нам новых котят, особенно после
публикаций в СМИ. И дело даже не в том, что нам их трудно прокормить.
Просто для того, чтобы эти животные исполняли свою функцию и при этом
мирно делили дворы и подвалы Эрмитажа, достаточно шестидесяти голов. Как
только их становится больше, они начинают друг с другом воевать.
Жрать, спать, пахнуть, мяукать... «Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловлению
мышей, прислать в С.-Петербург ко двору Ея Императорского Величества с
таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить
их, дав под них подводы и на корм сколько надлежит немедленно. И ежели
кто имеет у себя таковых кладеных котов, оных бы объявили для скорейшего
отправления в губернскую канцелярию».
Под этим документом стоит подпись императрицы Елизаветы Петровны.
Называется этот уникальный пример законотворчества «Указ о высылке ко
двору котов». 1745 год.
Вдогонку — несколько пояснений. «Кладеный» значит кастрированный.
Почему из Казани? Точного ответа на этот вопрос историки не знают. Есть
версия, что о мышефобии дочери Петра Первого узнал наместник Казанского
ханства и решил выслужиться. Но это только версия.
В ту пору императрица жила в небольшом дворце на углу Невского и
Большой Морской улицы, поэтому котов потребовалось немного. Когда
Екатерина Вторая поселилась в Зимнем, елизаветинским котам нашли
подкрепление и переселили их по новому адресу. Четвероногих приближенных
стали именовать «зимнедворскими» и тут же подвергли классовому
расслоению. Тех, кто прошел кастинг, перевели в разряд «комнатных»,
остальных до императорского тела не допустили и обозвали «дворовыми».
Комнатные служили живым декором — они хорошо питались, спали в корзинах
для переноски дров и порой могли поконкурировать даже с сэром Томасом
Андерсоном — любимой левреткой императрицы. Дворовые же обитали во
внутренних двориках и подвалах дворца, защищали империю от грызунов и
тоже неплохо себя чувствовали.
Революцию эрмитажные животные пережили, а вот блокаду — едва ли. Судя
по тому, что в Ленинграде в ту пору развелось огромное количество крыс,
всех кошек в городе съели. Известен интересный исторический факт. Сразу
после прорыва блокады в город из центральных регионов страны пришли два
эшелона с кошками. За ними выстроилась огромная очередь. Многим не
хватило, но, надо думать, Эрмитаж снабдили крысоловами в приоритетном
порядке.
Портос — маниакально ласковый кот огромных размеров
Спустя пару десятилетий «эрмики» (так называют своих любимцев
работники музея) успели так оборзеть, что их приходилось сгонять с
царского трона, а некая Муська однажды испортила директору Эрмитажа
какой-то очень важный документ. В порыве ярости он распорядился изгнать
хвостатых к чертовой матери. Но уже через несколько лет, почувствовав
существенную разницу между кошками и крысами, эрмитажное руководство
было вынуждено снова рекрутировать кошачье поголовье на борьбу за
культурное наследие.
Это было в шестидесятые годы. Котам нового призыва пришлось
схлестнуться с грызунами по полной программе. И была битва титанов. О
ней сотрудники со стажем до сих пор рассказывают легенды. Например, был
такой титан — Васька-Юрист. Вторую половину прозвища он получил за то,
что одно время любил захаживать в кабинет юрисконсультов. Но это было
уже в те времена, когда ловить этому коту в подвалах Эрмитажа стало
нечего, и Юриста начал терзать творческий кризис. Он долго не мог найти
себе применения и наконец его отыскал.

— Местом своей службы Васька выбрал главный подъезд, — вспоминает
Мария Халтунен. — Он стал самым настоящим котом-швейцаром. Каждое утро,
минут за двадцать до открытия, наш Юрист приходил «на работу» и громко
возмущался, что двери до сих пор заперты. Когда же людей начинали
пускать, он ложился на ступеньки и требовал от посетителей внимания. С
каждым находил общий язык. Особенно любил детей, иностранцев и уборщиц.
Со шваброй играл до глубокой старости.
Еще одна ходячая легенда — это кошка по кличке Вандейка. Она, в
отличие от большинства эрмиков, пришла в музей сама, причем очень
необычным способом. Стены Зимнего дворца пронизывают воздуховоды, их
выходы в залы прикрыты медными дверцами. Однажды ночью героев полотен
Рембрандта напряг истошный крик… ниоткуда. Спустя несколько часов крик
переместился к Теребеневской лестнице и затем «застрял» в зале Ван
Дейка.

Здесь источник шума провел почти неделю, лишь изредка высовывая свою
морду из-за медной дверцы. Наконец кошка материализовалась на паркете,
заставив смотрительниц метаться по всему залу, и лишь спустя часа
полтора позволила себя поймать. Потом инженеры подсчитали, что в общей
сложности животное преодолело по лабиринтам внутренних коммуникаций
несколько километров. Сколько крыс при этом пострадало, неизвестно, но
за свою дальнейшую эрмитажную жизнь Вандейка передушила их больше, чем
картин ее тезки в экспозиции музея. Нынешнему кошачьему поколению
активной крысоловлей заниматься не обязательно. Достаточно просто
сохранять эффект присутствия: жрать, спать, пахнуть, мяукать.
Коты-шестидесятники раз и навсегда объяснили питерским крысам, кто в
подвалах Эрмитажа хозяин.
Кот Ренни совсем не похож на средство от изжоги
— Время от времени мы все-таки проводим дератизацию, — говорит Мария
Халтунен. — Потому что положено. Но практической надобности в этом нет
никакой. Количество крысиных трупов после этих мероприятий можно
пересчитать по пальцам одной руки.
А теперь немного горькой правды. Все разговоры насчет особой
эрмитажной породы — это, конечно, пиар-фантазии. Откуда этой породе
взяться, если на протяжении всей кошачьей истории Зимнего дворца
животных здесь безжалостно кастрировали, а пополнение рядов происходило
исключительно извне? Сегодня из всего здешнего кошачьего поголовья
только один кот наперекор всему живет какой-никакой половой жизнью.
Зовут его Тишка. У него есть специальная тряпочка. Каждую весну он
достает ее из потайного места и начинает за ней «ухаживать», а потом
попросту «насилует»: ложится на нее, мнет, кусает, царапает, орет как
бешеный — и так минут десять. Наконец, обессиленный, переворачивается на
спину и несколько часов лежит, приходит в себя. А вы говорите, порода
особая. Какая уж тут порода!
Noli tangere circulos meos Заложенное еще царя